Это в высшей степени было закономерно. Естественно. В общении с сородичами из гангрелов следовало помнить о тех же правилах, что подходили для общения с любым хищным зверем. По крайней мере, млекопитающим. К другим Анри даже и не совался, испытывая брезгливое сочувствие к их маленьким ущербным мозгам и приверженности инстинктам в еще большей мере, чем это было свойственно его собственным сородичам. В особенности тем, что обезумели. Потому что каждый из блаутзаугеров был зверем. Даже если кичился обратным, кутал свои пороки в яркие тряпки, в тайные смыслы, темную магию, величие и важность. Гангрелы же это выпячивали. Словно просили поддеть когтями, раздразнить. Дернуть за хвост. Он слышал легенды о том, что гангрелы и равносы произошли из одной крови. Слышал легенды, что его далекий вампирский предок когда-то предал далекого вампирского предка Вайолет. Слышал легенды, в которых говорилось об обратном предательстве. Никто уже и не знал в чем правда, но смысл оставался неизменным: их общение не приведет ни к чему хорошему. По крайней мере, не для всех сторон.